Годин Алексей - Адаптированный Гораций
Алексей Годин
Адаптированный Гораций
Последние круги
Летнего сада
I
Почти из Пушкина
В Петрополе гуляя у залива
Я всматривался в небеса лениво
И жуткие знамения увидел.
Волну отъяв небесного прилива
Крутилося веретено лазури
И утка синевы сучила нити.
Мой друг упал из рук киндзмараули,
А разум проникал прямые сходства:
Чего века, я понял, ожидали
Произвело в итоге вычитанье
И ничего в остатке не осталось.
Земля и небо были неспокойны.
Деревья трепетали, стылый ветер
Драл парусину с рей, трепал прически
Простоволосых модниц синеглазых.
Так начиналася агония природы
И пустота в моих очах зияла;
Я вопль издал и дикий и беззвучный
И он сердца прожег летящих серафимов
Зане горел не уголь, но порода,
Звучал не человека глас -- народа.
На набережной парусиной ветер
Трещал, я чайку мертвую увидел
У волнолома; садилось солнце.
Как первенец, отчаливший последним,
Моя любовь с надеждой умирали,
А жизнь и кончилась, и продолжалась.
Вода как будто что-то отражала,
Но роль свою забыла, и журчанье
Уже невразумительно цедила.
Так отходя иные в небо смотрят
Дабы погоды верные приметы
Узнать на случай, если откачают.
Прохожие куда-то уходили,
Но как за камнем воды, стылый воздух
За ними, канувших стерев, смыкался.
Исчезновенья не узрев последних
Я с каждым новым дуновеньем с моря
Терял обличье, погружаясь в бездну.
Друзья с ушами, душки серафимы!
Утеха сфер, начальники эонов!
Махая крыльями и сокрушаясь
Сокрылся образ ангельского чина
И выполнив предписанные сроки
Мы возвращаемся в исходное безличье.
Я шел домой и хлопали тугие
Парадных двери; мертвецы, вестимо
Спешили встретиться с друзьями,
Из темных окон доносилась свара
За место прожитой бесцельной жизни
И мне навстречу плыли косяками
Жильцы гробов, насельники кладбища,
Бельмом сияя, что варена рыба,
Могильников ближайших горожане,
Они толпясь совали всюду руки
И шаркали расслабленно ногами.
Где пролегла прогулка роковая
Роилась их порука круговая.
Темнело. Я домой вернулся в чувствах
Расстроенных, в волнении дичайшем.
Вы дети, ты жена, моя душа
Объята ужасом! и гибелью полна.
Смертельно то, чему я очевидец.
Мело, за окнами носилась буря,
Волна толкнула в бок гранитный берег
И хлынула на улицы, сметая
Наследье дней, которые мы знали;
Дыбя гнедого, как ему пристало
По волнам царь разгневанный носился,
Валькирии ужасные летали,
А мраморные львы сбивались в стаи,
Мяуча дико; безголовый ангел
За вереницей белых серафимов
С крестом летал над черною Невою
Безумие картины довершая.
Они утихли, вволю побуянив.
На кухне Дант с женою пили вина,
Он говорил: " Я видел эти виды
В адах естественных ", и вскоре некто
Увел его, а темнота замкнулась.
Тьма обступила все и сжала город
И светлой чернотой она горела
На стогны черный свет бросая.
Покойных ветром уносило в море.
Мосты свели, волнение утихло.
Мело, снежинки падали на землю
Беззвучно ожидавшую кончины.
Ничем погибель не знаменовалась.
II
Протыкают сердце иголки синие,
Проживаю я на Десятой линии.
За углом дается халва ванильная,
За спиной смыкается тьма могильная.
У меня в кармане кулек с конфетою,
Неминучей кажется эстафетою.
За иглой ушко, как в рванине тающей,
Слава Богу, путь находит мерцающий.
III
Полтора мертвеца
Из Батюшкова
Мессала. Ты летишь по блеющим волнам
Где ночь могильная насквозь озарена
Зияньем колтуна косматой Береники,
Девичий хоровод в беспоясных туниках
Тебя уводит в круг, все босы и легки
Ка
